Олег Кузбит, управляющий редактор отдела веб-информации

В ноябре нижегородское инвестиционное сообщество поздравило президента Ассоциации бизнес-ангелов ПФО «Стартовые инвестиции» и профессора кафедры венчурного менеджмента Нижегородского кампуса Высшей школы экономики Эдуарда Фиякселя с победой в номинации «Лучший лидер группы бизнес-ангелов – 2009» Российской ассоциации бизнес-ангелов. Нам удалось вклиниться в плотный график бизнес-ангела и пообщаться на тему нетипичной судьбы российского инвестора. Эдуард Аркадьевич сказал, что считает свою долю миссионера венчурного инвестирования трудной, но замечательной. Нет единой инновационной культуры, инвесторам и инноваторам сложно договориться, но пока есть новые идеи и вера в молодежь, профессор Фияксель останавливаться не намерен.

В нашей стране о сути бизнес-ангельского движения по-прежнему знают крайне мало. Кто они – отечественные бизнес-ангелы, с каких «небес» прилетели к нам, какова их миссия?

Очень часто синонимом бизнес-ангела считают у нас частного инвестора. И во всем мире это действительно синоним. Но в России явление только зарождается.

Понятие «частный инвестор» понятно и существовало давно. Когда какой-то Ваш знакомый или родственник, или родственник родственника, предложил Вам поучаствовать в его проекте, Вы согласились и вкладываете деньги, знания, умения, - Вы частный инвестор. Но только ли этим занимается бизнес-ангел?

В моем понимании у нас есть организованные бизнес-ангелы, а есть «дикие». «Дикий» близок к частному инвестору. Организованный объединяется в некий клуб (ассоциацию, союз). Кем бы он ни был, в России бизнес-ангел, кроме функции инвестора, берет на себя функции преподавателя (коуча), обучающего инноваторов; лоббиста, лоббирующего интересы фирмы, в которую он вложился; популяризатора, продвигающего идею, которая за этой фирмой стоит. Он занимается обучением молодежи, как я, например, создав кафедру.

Он несет так много функций, потому что нас, бизнес-ангелов, очень мало. Сегодняшний российский бизнес-ангел – это миссионер частного инвестирования со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Как Вы дошли до жизни такой – бизнес-ангельской? Что побудило Вас вкладываться в риски?

Венчурные инвесторы (а бизнес-ангел – венчурный инвестор) – люди, имеющие особый характер. Мне, например, неинтересно эксплуатировать какое-то зрелое предприятие. На момент, когда оно создается, это интересно. Когда предприятие создано, работает, приносит cash flow, интерес у меня теряется, появляются какие-то новые идеи. Если рядом со мной есть менеджер, успешно работающий в этой отрасли, он остается управлять предприятием далее. Если нет, компания либо продается, либо умирает. Мне интересно, пока есть куда двигаться, есть расширение. И так устроены почти все венчурные инвесторы.

По своему первому образованию я физик-экспериментатор. Мне интересно экспериментировать, следить за динамикой процесса. А пятнадцать лет назад я познакомился с Кендриком Уайтом, от которого я услышал слова «венчурный бизнес», «бизнес-ангел» и т. д. По мере общения с ним эти слова становились мне ближе и ближе.

Десять лет назад я учился в Израиле у венчурных бизнесменов. Мне все это безумно понравилось. Потом я привез эту идею сюда, мы с друзьями даже сделали первый наш венчурный ИТ-проект. В 2000 г. проект перестал быть успешным, мы потеряли деньги. Наложилось многое: и кризис в России, и лопнувший «пузырь» .com-ов.

Год ушел на «зализывание ран», а потом я решил попробовать себя в иной сфере. Уже в 2001 году я начал телекоммуникационный проект. Он оказался успешным, в начале 2006 года я его реализовал; за четыре года капитализация выросла в десять раз. Параллельно начал еще ряд проектов.

Сейчас у меня два «хайтековских» проекта «на выданье». Пока кризис, и думаю, что продам их где-то году в 2011-м. Один из них – это проект «умного дома», который до кризиса очень успешно развивался, мы уже внедрили его в десятки объектов офисной, жилой и складской недвижимости, в торговых, развлекательных центрах, он вызывал в России большой интерес. Но кризис – не до жиру, быть бы живу…

А второй связан с интернет-провайдингом, у меня есть свои инновации в системе продаж, системе маркетинга. Это проект успешно развивается, мы на нижегородском рынке третьи по объему предоставляемых услуг, в следующем году рассчитываем стать вторыми. А в прошлом году были шестыми. То есть, за год рост компании составляет 100%. В этом году мы вышли на весь Нижний Новгород и близлежащие города, в будущем году продолжим экспансию в область. А в перспективных планах – не только регионы-соседи, но и ПФО, а если получится, то и Европейская часть России.

А как Вас воспринимает крупное инвестиционное сообщество? Ваши пути пересекаются?

Я стараюсь общаться с теми инвесторами, с которыми уже в той или иной мере сталкивался по работе. Безусловно, знаю и общаюсь с представителями российских и зарубежных венчурных фондов. Были от них предложения совместно входить в какие-то проекты.

Пока предложения не реализованы, но намечается тенденция, когда венчурный фонд приглашает бизнес-ангела в качестве миноритарного акционера, чтобы тот занимался стратегией развития того или иного предприятия. Одной из моих сильных сторон является маркетинг инноваций, а сейчас в России это дорогого стоит, потому что мало специалистов.

Еще меньше венчурных фондов, занимающихся проектами даже на стадии раннего развития, не говоря уже о «посеве» или стартапах. В основном всех интересуют более зрелые компании в стадии расширения или те, что готовятся к слияниям-поглощениям – компании, генерирующие достаточный cash flow.

В каких отраслях для бизнес-ангела самые «рыбные места»?

Есть отрасли, которые в моде. Сегодня это нанотехнологии, биотехнологии. И есть те, что я считаю для бизнес-ангела наиболее перспективными. Это, безусловно, ИТ. Меньшие вложения, более быстрое понимание «выиграл – проиграл» и возможность работать через Интернет дистанционно, не только в своем регионе.

Если говорить о биотехнологиях, о фармацевтике, то там очень длинные сроки, в иных случаях более десяти лет. Нанотехнологии требуют больших затрат на оборудование. В такие проекты можно вложиться на короткое время, а потом найти более крупного инвестора и выйти.

Наверное, есть и «подводные камни», затрудняющие работу бизнес-ангела?

«Подводных камней» много. Один из самых непреодолимых – это вопрос коммуникации между инвестором и инноватором. Они говорят просто на разных языках, у них разные ценности. Не существует единой инновационной культуры. Инноватор боится, что его обманет инвестор, отняв у него бизнес, и поэтому стремится сохранить за собой контрольный пакет. Инвестор боится, что его обманет инноватор, и поэтому стремится контрольный пакет сохранить за собой. Оба плохо понимают, что в следующих раундах финансирования ни тот, ни другой контрольного пакета не сохранят. И когда им начинаешь об этом говорить, они очень удивляются. Отсутствие инновационной экосистемы – самое, пожалуй, грустное.

Инноватор относится к своему проекту как к собственному ребенку. Нельзя продать Родину, ребенка, проект. Пусть лучше он пылится на полке и никогда не выйдет в свет, чем отдать. И отношение к деньгам такое: «Подумаешь – инвестор! Всего лишь деньги дает. А я же это придумал!» И он не понимает, что то, что он придумал, через год-два придумают другие и, может, сделают лучше, и тогда его идея не будет никому нужна. Мысль о том, что всегда нужно быть в нужное время в нужном месте, почему-то ему в голову не приходит.

Инноваторы, как правило, не знают, сколько нужно денег и на что их потратить. Все заканчивают тем, что они говорят, что нужно «построить небольшой заводик». Когда говоришь им, что этот заводик займет ноль целых «шишь» десятых рынка и нет смысла этого делать, если не затевать крупное производство (но на это ни сил, ни желания, ни времени нет), логически подводишь к мысли о продаже лицензии. Но тут начинается: как так? Лицензии украдут, обманут! А потом, что это я, продал – и все? Нет уж, мне лучше, чтоб «капало»…

Инноватор в принципе не понимает, что такое коммерциализация проекта и как рассчитать стоимость продукта. Во всех бизнес-планах, что я видел, как только я доходил до расчетов, я начинал смеяться. В числе последних парадоксов: чистая прибыль и EBITDA абсолютно одинаковы по каждому году. И человек даже объяснял, что ведь до этого будут убытки, а потом они будут списываться за счет прибыли, причем так, что потом все сравняется…

У многих отношение как в Советском Союзе: похвалили, дали грамоту, дали из бюджета денег. Освоение капиталовложений… А нужны люди, которые хотят продвинуть проект, заработать деньги на коммерциализации.

Легче всего с молодыми ребятами в ИТ-проектах. Они и с большим пониманием, не воспринимают проект как родное дитя. Вообще, когда говорят, что нужно переучивать ученых, я отвечаю: лучше вкладываться в обучение молодых. Это будущие инноваторы, будущие бизнес-ангелы.

Все люди, умеющие генерировать идеи, серийны. Не только убийцы бывают серийными, но и люди творческие. Такому человеку интересно проект довести до какой-то фазы, а дальше заниматься новым. Так и должно быть: с определенного момента любой проект должны подхватить профессиональные менеджеры, а сам инноватор должен переходить к новому. А у нас почему-то многие считают, что инноватор должен стать чуть ли не очередным Биллом Гейтсом и единолично «рулить» новым «Майкрософтом». Они отказываются признать очевидное: Google или Microsoft – это скорее исключение из правил, и чаще всего крупные компании покупают малые инновационные предприятия или их идеи и доводят их до трансконтинентальных компаний.

Каковы Ваши личные критерии отбора проектов для финансирования? «Шестое чувство» играет какую-то роль?

В моей докторской диссертации целая глава была посвящена оценке инновационных компаний. Среди всех методов для ранних стадий я выделил так называемый договорной. В его основе – чутье, интуиция, нюх.

Когда меня спрашивают: «Это что, опыт?», я отвечаю: «И опыт тоже». Я не могу этого объяснить, но чувствую, когда лучше войти в проект, а когда лучше либо выйти, либо не входить вообще. У меня были случаи, когда я доходил с инноватором до стадии подписания договора, и в последний момент договора не были подписаны, потому что что-то изнутри подсказывало мне задать последний, самый верный вопрос и понять, что же у человека на самом деле за душой.

Это и есть интуиция. Она или есть, или ее нет. Хотя, конечно, как любой человек, я иногда ошибаюсь. Смысл в том, чтобы дважды не наступать на одни и те же грабли.

К каким секторам экономики лежит Ваше сердце? А в каких еще хотелось бы себя попробовать?

Сейчас я инвестирую в телекоммуникации и ИТ, но так как в «той» жизни я занимался микроэлектроникой, то мне бы еще хотелось поработать в области нанотехнологий. Мне это близко. Мне также очень интересны биотехнологии, но, к сожалению, я в этом не очень разбираюсь. Если бы у меня появились сведущие в теме партнеры, с удовольствием бы пошел в эту отрасль, так как считаю ее очень перспективной.

Вообще, на мой сугубо личный взгляд, наиболее перспективно сейчас то, потребителем чего является человек. Бизнес B2C наиболее привлекателен. Я вижу конечного потребителя, могу понять, нужно ему это или нет. Я не производственник, мне трудно уяснить, как устроены производственные системы, а вот когда я могу понять, что нужно сделать, чтобы человек захотел приобрести мой продукт, мне это ближе.